| Главная |
ВО ИМЯ ТЕХ, КТО ПОМНИТ, ВЕРИТ, ЛЮБИТ |
|
Прощание
с Беатриче. В
ее жизни То, чего не было, всегда
приходило потом; напоминая
о себе, раздражая, заставляя уходить от
реальности, но абсолютно
никогда не материализуясь..."То, чего
не было" оставалось в каком-то
туманном зазеркалье; дразня своими
непонятными вопросами и уводя так
далеко по лабиринтам памяти, что
сценарии и мизансцены,
персонажи и статисты,
слова и чувства путались, тяряя свою
четкость и завершенность ... И тогда
непростительно поздно она
начинала заново проигрывать ТО,
ЧЕГО НЕ БЫЛО НИКОГДА....
но должно было состояться
непременно! ***** Утро
понедельника начиналось
банальным зимним дождем. Холодно,
сыро... Впервые за
годы работы Ника позволила себе
остаться дома, хотя ее ждали на
согласовании проекта. Все расчеты были
готовы, но дождь... Зимой
в горах рулить по скользкой дороге ей
ужасно не хотелось, что-то останавливало
ее... Нике
хотелось одного - за
много лет работы в этой дизайнерской
фирме проспать целый день, проспать все
на свете, плохое настроение и хандру,
совещания и встречи, опустошенность
вечернего возвращения домой и холодный
кофе возле мерцающего дисплея,
очередные сюрпризы TV
-новостей и
темный густой вечер за стеклами хрупких
одинарных окон, из которых днем виден
Старый Город за мрачной крепостной
стеной. Вечером в подсветках бледных
огней Старый
Город кажется театрально нереальным, и
даже не верится, что там живут люди
не из средневекового спектакля, а
живые, настоящие и такие непонятные,
далекие нам, живущим в другом ритме,
другой эпохе, другом веке. Но Ника,
будучи абсолютно не сентиментальной,
проваливается в сон, наслаждаясь
возможностью задуманного безделья...
Окружающая жизнь - это всего лишь
данность, декорации, придуманные кем-то. ***** Как всегда, разбудил нежданный телефонный звонок... В трубке вибрировал незнакомый мужской голос с каким-то едва уловимым южно-русским акцентом. Эту певучесть и мягкую угарность согласных она слышала безумно давно, много лет назад, в городе своего детства. --- Вера? Здравствуйте... Даже не знаю, с чего начать... Вообще-то мы не знакомы... Но очень прошу Вас выслушать меня. Я так долго Вас искал, столько лет... Я здесь проездом, всего три дня. Вера, я не ошибся номером? Моя фамилия - Рублев. Вы знали Олега Рублева? Нет, он не ошибся. Очень давно, сотни лет назад, Ника – Вероника была девочкой Верой в том самом прекрасном на свете южном городе и ее так нежно, так трогательно любил 20-летний мальчишка, жизнь которого так внезапно, так странно оборвалась... И опять этот незнакомый голос... Ей страшно... Звонок с того света ... Ведь Олега Рублева давно нет... Давно все забыто... ---Вера, Вера... Я брат Олега. Вы помните, у него был младший брат Витя? Когда это все случилось с Олегом, мне было шесть... Всю жизнь я хотел с Вами встретиться, Вы такая же красивая, как тогда? У меня есть Ваши фотографии... Столько лет прошло... Всю жизнь я собирал образ брата, как обидно мы с ним разминулись... Как хреново было без него... Эх, Вера, Верочка... Замужем? Прости, что лезу в душу. ---Да... Замужем. И
зачем ему Правда про
всю эту длинную
историю без начала, сюжета и конца? --Есть дети? --Да,
двое... сыновья. --И как их зовут? --Cтасик и Руслан... Молчание на другом конце провода. В трубке стоит напряженный гул. А ведь так хотел услышать имя брата... Как
объяснить ему, что Олег тогда
все выдумал? Не было НИ-ЧЕ-ГО! Просто звезды падали в августе в кромешной темноте ночи и они, Ника и Олег, мчались на "Яве" без страховки и шлемов, на бешеной скорости по окружной, обгоняя всех на своем пути. Перехватывало дыхание, ветер рвал волосы и одежду, в глазах то ли от ужаса и восторга, то ли от сильнейшего встречного потока воздуха стояли слезы. Мотоцикл, казалось, парил в темном пространстве над землей и только звезды сыпались на плечи и звенели в ушах целой Вселенной... Жуткое ощущение этого полета осталось у Ники на всю жизнь, как "высший пилотаж" ощущения счастья. Никогда в жизни она не была счастливее, чем в те несколько минут этих бешеных гонок... А через неделю их общий друг, профессиональный гонщик со смешным прозвищем "Чайник", разбился на этой "Яве" на этой же трассе, такой же ночью, в звездопад, когда принято загадывать желания... Как объснить этому Виктору, свалившемуся так неожиданно с чужой Планеты в ее абсолютно другую жизнь, что все, что случилось потом с его братом, это то, чего не было в ее жизни? Все было потеряно, все трагически оборвалось, не состоявшись... А в трубке все вздыхал незнакомый мужской голос с таким родным и теплым уже забытым акцентом: -- Вера, я очень прошу Вас о встрече... Я так долго добирался... Очевидно, другого случая не представится. Сколько лет прошло? Больше двадцати... Как несправедливо, как нелепо Олег оказался на той безвестной, страшной войне в Афгане. И не твоя ли, Ника, вина, что влюбившись в тебя без памяти, он перестал учиться? Его отчислили за неуспеваемость с 3-го курса и его партийная активистка мама сама побежала в военкомат, "чтобы Армия сделала человеком"... Его отец, герой войны, летчик - испытатель, разбился еще тогда, когда только родился маленький братик, оставив жену с двумя мальчишками в шикарной квартире высотного дома без опоры и поддержки, с карточными долгами, изнеженную и беспомощную. Из красавицы блондинки, гордо вышагивающей по жизни рядом с мужем, она превратилась в помятую, серую даму без возраста и профессии; эдакая пожилая, расплывшаяся "Мэрилин Монро" советского образца 80-х. А в это самое время "Великая Эпоха " победным маршем вела страну на новые подвиги , к новым победам... И его "забрили ", тогда еще не было принято "косить армию". Это
уже потом его мамаша умоляла друзей мужа,
ломилась в неприступные кабинеты,
рыдала в приемных, заводила влиятельных
любовников, платила взятки... Она
опоздала. Беспощадный каток уже
невозможно было остановить, уже по
инерции вертелись адские
шестеренки гигантского маховика,
кипела работа в штабах и дивизиях,
рвались снаряды и минировали дороги и
мосты, без промаха били снайперы из
узких горных ущелий и перевалов,
захватывали в плен наших мальчишек,
пытали и мучили, зверски забивали
и снимали на пленку эту страшную
войну, бесцельную и оттого еще более
непонятную нам, не знакомым с этим
горным, чужим краем,
имя которому Афганистан. Еще не было
Чечни, еще мир не знал про "Аль-Каеду",
еще не полыхал в интифаде Ближний Восток.
Все еще было впереди... Не
от этой ли войны Ника хотела увезти
сыновей? И как все повторилось на
следующем витке ее жизни: загадочная
восточная вязь и сверкающий золотом
огромный купол мечети Омара, восточные
базары с непременной наргиллой и в
сумерках прозрачный,
как хрустальный, город, устремленный
ввысь, а рядом
пылающая бессмысленностью
необъявленная война , забирающая
жизни у самых сильных и
молодых. И нет конца этому
Жертвоприношению... А
мир все сатанеет
черным фанатизмом
дьявольских идей и
от этого не уйти, и не
остановить , и не изменить... Там, под Кандагаром в Афгане Олег попал в плен к "духам", она не знала подробностей, пять лет не было с ним связи и все думали, что он давно погиб. Но он объявился и это было еще страшнее, чем погибнуть, об этом было страшно вспоминать, об этом невозможно было говорить, этому нельзя было верить... Его сломила, исковеркала война... Этот замученный парень, без пальцев на правой руке, с землистым морщинистым лицом , с косящим в нервном тике взглядом и был тот бесшабашный красавец Олег, с которым они мчались по ночной трассе в звездном августе того далекого незабываемого лета. Он
пил дико и буйно до отключения мутного
сознания, а потом подсел на наркотики и
это уже был
долгий путь в никуда... У Ники была своя
жизнь, она много и одержимо
работала. Они
почти не виделись, хотя жили в одном
городе. Все чаще Ника врала по телефону,
обещая зайти, обещая позвонить...
придумывала нелепые отговорки и снова
лгала, лгала.... А потом позвонила его мать и бесцветным будничным голосом сообщила время похорон... Лил
дождь, Ника боялась
идти одной и
пришла со своим будущим мужем, но эту
бестактность, наверное, никто не заметил.
О, как рыдала она там, как рвала на себе
волосы, как прощалась со всем, что было
вчера. Олег лежал в
огромном гробу,
в новом добротном костюме
"довоенного образца ", весь в
цветах, непохожий
на себя, торжественно- нездешний , с
синими искусанными губами ... Он звал ее,
Нику, в самые страшные минуты своей
такой короткой, неудавшейся жизни... Его
мать не могла простить себе, что не
позвала Нику в ту самую страшную,
последнюю ночь, когда
сын ее теряя остатки сил
бескровными губами шептал имя этой чужой, предавшей
его женщины... Ведь его мать
тоже не знала о том, чего не было!
О том, что Олег просто придумал,
нарисовал ее, Веронику, из фильмов и
стихов, из той поры Архитектурного,
летних зачетов и каникул, мотоциклетных
гонок в августе почти по вертикали... После похорон Нике рассказывали, как она убивалась и голосила, что кричала, какими словами звала, как на коленях в белой шубе в грязи умоляла простить.... Ее трясло в истерике, она всхлипывала в безумии, не понимая, что происходит, а люди, скорбно принимая ее за невесту, отпаивали валерьянкой и жалели , жалели, жалели... и от этого ей было еще хуже и страшней... На следующий день она договорилась с матерью Олега встретиться у его могилы, но , мистика! она не нашла его могилу, бродя кругами по старому городскому кладбищу много часов подряд. Уже темнело, когда она вернулась домой, так и не найдя место, куда случайно и безвременно ушел он, не разменяв и 30-и. Больше в ее жизни никогда не было Олега. Она ни разу не встретилась с его матерью. Что ей сказать ? Разве о том, чего не было, можно говорить вслух? В фотоаппарате единственная пленка засветилась и даже фотографий у нее тоже не осталось. Все ушло... Только где-то в подкорке мозга осталась пульсирующая вспышка: Мотоцикл " Ява", в темном пространстве над землей они с Олегом летят на бешеной скорости и звездопад ... Звезды в августе так быстро падают, что не успеваешь загадать желание. ***** А в кафе "Арома " на улице Гилель, в самом центре Иерусалима, сидел возле окна крепко-сбитый парень в синем спортивном костюме "Адидас ", нервничал и смотрел на часы. По стеклу нескончаемым потоком хлестал дождь и было днем, как вечером, почти темно. Редкие прохожие пробегали мимо. Что заставило его поменять маршрут и заехать в Израиль? Ведь в Даблин можно было лететь прямым рейсом или через Европу. Какая сила тянула его к этой чужой, незнакомой, наверное, уже немолодой женщине? Чтобы
высказать ВСЕ? Просто посмотреть ей в глаза? Или
понять, чем она тогда околдовала брата? Почему она не стала бороться за судьбу Олега? Ведь только она и могла помочь. Ее бы он послушал... Не захотела! С такой легкостью вычеркнула его; вытерла ластиком, как ненужный элемент конструкции на своем чертеже. Виктор ждал этой минуты столько лет... Ну, где же она, эта Вероника? О которой так много был наслышан, которую готов был любить и ненавидеть... Которую столько раз жестоко убивал во сне и так хотел увидеть сейчас. Увидеть и все простить... А она все не шла. За столиком напротив сидела одиноко девушка лет 20-и, с высокими скулами и прозрачным взглядом удлиненных зеленых глаз с розовой тушью на ресницах и яркими губами в горячем шоколаде ... Казалось, что это эротический прием - обмазать губы шоколадом вместо помады и найти того, кого можно зацеловать и погубить... до смерти... Нет, это не она! Вероника не может быть "Вамп ", у нее на фотографиях такой чистый, честный взгляд... Да и горячий шоколад не пили в те годы в их провинциальном, самом лучшем на свете городе. - Быть может эта? Нет, эта длинноногая красотка с модельным разворотом плеч не может быть Вероникой, в ней нет тепла... - Эта? Респектабельная молодая леди, выскальзающая из дорогой машины вся в лайке под прозрачным зонтиком... ? Нет, у нее злые поджатые губы и презрительный прищур. У нее крупные грубые запястья... Она не может быть хрупкой девочкой - невестой Брата в том самом злом 82-м... Когда-то еще в школе Брат вел дневник, записывал понравившиеся фразы из разных умных книг; врезалась в память строка:
“ А была ли Беатриче? Беатриче не
было...
Было вечное величье голубого неба...” - Сколько лет ей сейчас? Может быть эта? Нет, нет! Разве может Она быть в таком немодном сером плаще? С усталой тяжелой походкой...? И эта нелепая потертая сумочка из прошлогоднего сезона... Он по молодости еще не знал, что они никогда не встретятся... Вероника передумает выйти из машины, уже припарковав ее у входа в кафе и то, чего не было НИКОГДА не произойдет в ее жизни.
***** STOP
!!! P. S.
И ТОЛЬКО ОДИН
ВОПРОС : ПОЧЕМУ ?
? ? В
этом странном шоу под названием жизнь
случайности складываются, как мозаика в
свой фантастический узор, раскручивая
свои сюжеты, навязывая кармические
закономерности судеб
и отнимая у меня право
создавать что либо от себя. Простите,
это не мой сценарий !!! "The show
must go
on"...,
продолжал петь Фреди Меркури в
иерусалимском кафе "Арома " в тот
тусклый дождливый понедельник. Акварели
на стенах , заполненные нездешним
туманом, излучали
легкую Шагаловскую грусть ...
Было тепло и уютно. А
тем временем в
маленьком нарядном зале уже было полно
завсегдатаев, жизнь кипела и пенилась,
как и этот бодрящий ароматный напиток,
разлитый в фирменные белые фарфоровые
чашечки. Вдруг, к стойке бара подошла
высокая, очень бледная женщина в длинном
черном пальто. На густые блестящие
волосы был наброшен
прозрачный черный шарф из
металлической синтетики. --
Траур, пронеслось в голове у Виктора. У
нее был очень правильный тонкий профиль
и иссиня-черные
глаза. Он даже успел встретиться с ней
взглядом... Она
выстрелила огромными неестественно
расширившимися зрачками прежде, чем
раздался оглушительный ВЗРЫВ. Он уже
не видел, как взлетали в воздух
разорванные тела людей, как сыпались стены и
перекрытия, мгновенно
превращенные в песок, как истошно ревели
сирены амбулансов и звенело битое
стекло, летящее из дома напротив, он уже
не видел себя в кровавом месиве
убитых и раненых... Все было без него. И
только за тысячи километров от этого
страшного места в пустой холодной
квартире на столе шелестели тонкие
страницы, вырванные из забытой тетради
непонятным ураганным
ветром, ворвавшимся в квартиру через
плотно-закрытые окна.
|
